Волк прыгнул - Страница 72

— Очухался, сердешный? Нехорошо людей ногами бить… Ты мне не расскажешь, голубь, на кого работаешь?

Пленник молчал, зло таращась. Не было времени беседовать с ним вдумчиво, как ни искушала ситуация. Принеся бутылку, Данил осторожненько поднес горлышко к губам лежащего, предупредил:

— Будешь плеваться и мешать, глаза выдавлю… Старательно выпоил пленному оставшиеся полбутылки, протер опустевшую скляницу, хмыкнул:

— Оценил заботу? Таперича извини, отдыхай…

Оставшейся полосочкой скотча туго перетянул рот, заботливо проверил, может ли пленник дышать носом, раскланялся с ним и спустился с чердака, хозяйственно прихватив рацию.

Направился к единственному подъезду девятиэтажки — бывшего общежития, судя по архитектуре: и вход один, и балконов нема… Точно, бывшая общага.

Даже перегородка, за которой сидел вахтер, наполовину сохранилась. Выглядел вестибюль так, словно по нему пронеслась Мамаева орда, мимоходом заглянув сюда по пути из варяг в греки. Запашок стоял неописуемый, густой, как кисель, в два счета отшибший всякое обоняние.

Данил стал подниматься по лестнице, стараясь не наступать в наиболее сомнительные пятна. Было довольно тихо, хотя временами слышались шумные возгласы на незнакомом языке — то ли перебранка, то ли просто светская беседа.

Ну вот, наконец-то… Надежно перегородив пузом лестницу, ему заступил путь необъятный негр в тренировочных штанах и футболке, по-домашнему босой.

Заслышав сзади шорох, Данил без спешки оглянулся — обратный путь отрезали еще два негра, поджарые, должно быть, верткие в драке. Что ж, здешний Гарлем, где в подвешенном состоянии обитали незадачливые мигранты, должен был, конечно, быстренько установить строгий внутренний порядок, как оно всегда бывает в достаточно большой стае млекопитающих, — независимо от того, хомо сапиенс они или нет, белая у них шкура или черная…

— Что, милый? — почти ласково спросил Данил, дружелюбно ухмыляясь толстому пахану. — Что глазеешь? Ну нету у меня бананов, не припас…

Толстяк почесал брюхо и осведомился на более-менее сносном языке родных осин:

— Фули ходиш, писта?

— Вай, говорящий… — покачал головой Данил и спросил уже на английском: Ты меня понимаешь, толстый черный человек?

— Понимаю, — ответствовал здешний вождь племени на том же наречии. — Тебе чего здесь надо, белый?

— Мне нужен умный человек, который умеет прятать лист, — сообщил Данил.

Вождь почесал необъятное чрево уже обеими руками, кивнул:

— Тогда пошли, — и сделал обоим шестеркам какой-то знак, после чего они мгновенно испарились.

Данил поднялся за ним на четвертый этаж, свернул направо, в длиннющий коридор: запахи, белье на веревках, иные двери приоткрыты, из них настороженно поглядывают черные люди, по одежке почти неотличимые от российских бомжей, комнаты разгорожены на клетушки натянутыми простынями, картонными ящиками, что-то шипит и чадит на электроплитке, что-то киснет в тазу…

Почти в конце коридора толстяк остановился, просунул голову в обшарпанную дверь, негромко что-то сказал и, получив ответ, кивнул Данилу, выжидательно помявшись.

Одарив его бумажкой с водяными знаками, Данил вошел. Огляделся. Тут было немного почище, лежали три матраца, застланных относительно белыми простынями, а пластиковый столик, явно притащенный из ближайшей столовки, был украшен цветком в стакане и большой фотографией какого-то африканского генерала в звездах и эполетах.

— Проходи, — сказал Франсуа. — Стульев не водится, так что на матраце располагайся.

— Они тебя пасут. На чердаке в двухэтажке сидел тихарь.

— Следовало ожидать, — кивнул Франсуа. — Не зря ж я тут бросил якорь…

Где умный человек прячет лист? В лесу. Чтобы отыскать в этом Вавилоне одного конкретного негра, нужно пригнать полсотни автоматчиков и устроить шмон вселенский. А вот тем, кто и сам работает в городе потаенно, такие подвиги не по зубам…

— Ушей нет?

— Какие там уши… — махнул рукой Франсуа. Данил прислушался. Совсем рядом, за перегородкой, старательно сляпанной из картонных подставок от яиц, шла энергичная возня — оханье, стоны, возгласы на непонятном наречии.

— Сосед личную жизнь устраивает, — сказал Франсуа. — Простая душа, не обращай внимания, это у него надолго…

— Они тебя засекли?

— Толковое умозаключение, — сказал Франсуа, присаживаясь на матрац. — Хорошую работенку ты мне подсунул… Еле ноги унес. В общем, так…

В рос я в этот сумасшедший дом легко, без малейшего напряга, все прошло, как и предвидели. Старался как мог, трех истеричек даже пришлось огулять со всем африканским темпераментом, одна еще ничего, но две другие — тихий ужас.

— Не отвлекайся, — проворчал Данил.

— Я и не отвлекаюсь, просто уточняю графу «производственные расходы», — серьезно сказал Франсуа. — Отчетность — великое дело. Итак, врасти было нетрудно. Поработать насчет уточнения внутренних связей и взаимоотношений тоже. Скопище пророков, вождей и гениев человечества, причем каждый остальных за пророков не считает и торопится наговорить про них гадостей…

Ну, стандартный расклад. Сам понимаешь, я не мог в считанные дни наделать эпохальных открытий, да и задачи передо мной такой не ставили… Но наработки есть, и небезынтересные. Вот тебе снимочки. Этот хмурый господин по фамилии Сердюк и по имени Лесь — документов его я не видел, просто все так его звали — если только мне не изменяет чутье гончей, как раз и есть искомый серьезный кадр среди болтунов-полудурков. Во всяком случае, именно он два раза выходил на контакт с посланцами Возняка, прибывавшими из Европ.